В этой книге вы узнаете много интересного про курильские острова из впечатлений путешественников
Зуб кашалота
Недавно я нашел на пустынном пляже зуб кашалота, и мне очень хочется когда-нибудь сделать из него кубок. Зуб этот больше похож на бычий рог, чем на чей-нибудь зуб. Но он очень тяжел, и вместимость у него небольшая. Я. смотрю на него и думаю о том, что вот в этом, казалось бы, таком неуютном, холодном море живут не только тридцатитонные киты кашалоты, но и величайшие животные всех геологических эпох — синие киты, вес которых превышает 150 тонн, а длина 33 метра. А наша шхуна имеет вес 51 тонну, а длину 17 метров. Когда-то предки китов покинули сушу и ушли навсегда в океан. Сейчас они хозяева в океане...
В палатке, кроме меня, никого нет. Вадим, как всегда вечером, у костра. Время от времени он подтаскивает к нему большие бревна плавника. Остальные в. соседней палатке играют в шахматы.
Сильный ветер, дувший несколько дней с берега, прекратился. Теперь задуло с моря. Несколько дней сильный ветер рвал и трепал наши палатки, шхуна где-то скрывалась от шторма, но бухта, на берегу которой расположен наш лагерь, все это время была рабочей.
Теперь зыбь в бухте растет. Продукты наши на исходе. Если судно не придет в ближайшее время или если нельзя будет спустить на воду лодку из-за больших волн, нам придется затягивать ремни еще туже.
Я думаю о том, что, если бы случилось какое-нибудь чрезвычайное происшествие и «Геолог» за нами не пришел вообще, мы смогли бы прожить на нашем необитаемом Кетое если и не неограниченно долго, то по крайней мере до зимы.
Даниэль Дефо был человеком добрым и забросил своего Робинзона Крузо на превосходный остров — с мягким климатом, с богатым животным миром и растительностью. О таком острове можно только мечтать, сидя на суровом, скалистом Кетое.
. Я представляю, что я увижу, если выйду сейчас из палатки. Прежде всего свинцовое небо и свинцовые волны 197 моря, с шумом катящиеся на валунный пляж. Дальше узкую терраску, заросшую травой. К ней то здесь, то там прижаты бревна плавника. На терраске наши палатки. Они своей крохотностъю подчеркивают величие километрового уступа, возвышающегося над ними и иссеченного жилами вулканических пород. В сотне метров от палаток — каменная река. Это весенний селевой поток. Из-под хаотического нагромождения камней кое-где виден захороненный зимний снег. Вдали с обеих сторон от лагеря скалистые мысы — непропуски. За южным непроцуском лежбище сивучей. Их хорошо видно в бинокль. Останься мы на острове Робинзонами, от голода бы мы не погибли. На Кетое робинзонам жить еще можно. Главное — есть вода. И холодная пресная, и даже горячая — высоко в ущельях на склонах вулкана. А на других островах нагл приходилось искать лужи с дождевой водой. Иногда мы собирали воду, сбивая росу с травы. Пресной воды нет на многих мелких Курильских островах — на острове Анциферова, на Чиринкотане, на Рай-коке...
...Вдруг мысли уносят меня далеко-далеко, и я вижу себя в рабочем кабинете, и среди привычных вещей — отшлифованный зуб кашалота...
У меня необычный кубок.
Этот кубок — зуб кашалота.
На пустынном галечном пляже
Подобрал я его давно.