Курильские острова

книга

Птичий остров

...Я сижу на Чиринкотане один на берегу моря. Я только что вернулся из маршрута к вершине вулкана. Мой товарищ ушел в маршрут по берегу, а остальные отправились на добычу морского льва. Я их жду и слушаю шум прибоя. Я люблю его слушать. Даже шум горного ручья бесконечно разнообразен. Тем более шум моря. Вот оно тихое-тихое. Легкая волна набегает на берег и с вкрадчивым шелестом отступает назад. За ней другая, третья. И кажется, что ти­хие волны ластятся к берегу. Нежно треплют они зеленую бороду морских водорослей на его каменном подбородке и влажными губами целуют в крутой морщинистый лоб. А вот море штормит, хмурится тысячами седых бровей, и на берег бегут бешеные, вспененные валы. Они ударяются о берег так, что сотрясаются скалы. И далеко слышен гром и рев прибоя. И сейсмографы на станциях, удаленных на многие десятки километров от моря, пишут на бумаге кру­тые волнистые линии, как бы изображая морские волны в разрезе. Это запись ударов прибоя — помеха, мешающая иногда заметить и расшифровать землетрясение. На вулкан нологической станции в Ключах, в 100 километрах от бе­рега океана, мы всегда знали, когда он штормил. А между этими двумя крайними состояниями моря — тихим и штор­мовым — бесконечная цепь промежуточных.

Шумит и шумит прибой. Прислушайтесь к его рокоту, и, может быть, он расскажет вам одну из бесконечных тайн океана. И не только расскажет, но и приведет вещественные доказательства.

Каких только свидетельств самых разнообразных и неред­ко трагических историй не встречали мы в полосе прибоя даже на необитаемом острове: останки погибших кораблей; плоты, на которых кто-то спасался; красивые пробковые спасательные круги с японскими иероглифами; остатки мо­ряцкой обуви и одежды; сотни стеклянных шаров диамет­ром от нескольких сантиметров до полуметра, служивших поплавками для рыбацких сетей. Сколько пустых бочек, ящиков и бутылок из-под виски и рома с изображениями драконов, львов и орлов, с английскими и японскими надписями попадалось нам в полосе отлива! Иногда мы использо­вали эти бутылки для проб минеральной воды.

Я разжег костер из сухого плавника, который неугомонно потрескивает, и смотрю на море. Вдоль самого берега «пат­рулирует» нерпа. Она изредка поднимает из воды голову и с любопытством смотрит на меня.

 

1[2]
Оглавление